Главная страница Айки-ДоБасёБхагавадгитаДао Дэ Цзин
Дхарма ПадаЕвангелие от ФомыИ-ЦзинИ-Цзин (с ком.)Йога – Сутры Патанджали
Книга МирдадаКнига ЭкклесиастаЛао ЦзыМолитва РабийиОбратная связь
Омар ХайямПеснь МахамудрыПророкПросветлениеРуми
Сказки о ДаоСкачать книгиСловарьСтихотворенияЧжуан Цзы
Чтение


<< Содержание

Глава 27. ИНОСКАЗАТЕЛЬНЫЕ РЕЧИ

Иносказательные речи – притчи, несут в  себе девять из десяти частей истины.
Речи от лица людей, почитаемых в мире, несут в себе семь частей истины.
И еще есть речи, как кубок, который переворачивается, когда в него наливают вино.
Всегда новые, словно брезжащий рассвет.
Ведущие к Небесному Единству.
Девять из десяти притч, которые обсуждаются, заимствованы извне.
Ведь родной отец не становится сватом для собственного сына.
Лучше, чтоб хвалил сына не отец, а другой человек.
Вина вроде не моя, вина чужая.
Люди всегда соглашаются с тем, что совпадает с их мнением.
Отвергают то, что с их мнением расходится.
Речи, сходные с мнением людей, объявляются истинными.
Речи, отличающиеся от мнения людей, объявляются ложными.
Речи от лица почтенных людей кажутся верными в семи случаях из десяти.
Потому что они записаны в преданиях.
Вложены в уста почитаемых людей былых времен.
Но если те люди не обнаружили знания главного и второстепенного.
Начала и конца вещей, их нельзя счесть нашими истинными предками.
Если человек не может встать впереди других людей.
Над людьми, он – вне человеческого Пути.
Такого можно назвать лишь прахом.
Речи подобные переворачивающемуся кубку вечно новые, словно брезжащий рассвет, ведут к 
Небесному Единству.
Следуют превращениям мира и вмещают в себя вечность.
Пока нет слов, есть согласие.
Согласие не согласуется со словами.
Слова не согласуются с согласием.
Поэтому сказано:
- Не произноси слов.
Речь не нуждается в словах.
Бывает, что человек говорит всю жизнь, а ничего не скажет.
Бывает, всю жизнь молчит, а все понятно.
Не остается ничего недосказанного.
Все в мире имеет свое «возможное» и «невозможное».
«Истинное» и «неистинное».
Почему истинно?
Истинно потому, что считается истинным.
Почему неистинно?
Потому что считается неистинным.
Почему возможно?
Потому что считается возможным.
Почему невозможно?
Потому что считается невозможным.
У каждой вещи есть свое «истинное» и свое «возможное».
Нет вещи, не имеющей своего «истинного» и своего «возможного».
Но кто же способен овладеть этим без речей, подобных переворачивающемуся кубку? 
Вечно новых, словно брезжащий рассвет?
Приводящих все к Небесному Единству?
Можно ли без них постичь вечно сущее?
Все вещи хранят в себе семена жизни.
Их различные формы приходят друг другу на смену.
Начало и концы всего сущего свиваются в кольцо.
Исток его невозможно постичь.
Назовем его Небесным Равновесием.
Небесное Равновесие и есть Небесное Единство.

 Чжуан-цзы сказал Хуэй-цзы:
- Конфуций учил людей шесть десятков лет, а в пятьдесят лет переменился.
То, что он прежде считал истинным, под конец объявил ложным.
Он и сам еще не понял, не отрицал ли он пятьдесят девять лет то, что называет ныне 
истинным.
Хуэй-цзы возразил:
- Конфуций был усерден и преклонялся перед знанием.
Чжуан-цзы сказал:
- Конфуций в душе отрекся от своей жизни, но не говорил об этом в слух.
Он говорил, что человек получает свои таланты от Великого Истока.
Живет благодаря своей духовной силе.
Всякая нота имеет надлежащий тон.
Всякое слово имеет определенное правило.
Если я пекусь о пользе и справедливости, то своими суждениями о добре и зле.
Истине и лжи, покоряю лишь людские уста.
Но как покорить людские сердца, не вступая с ними в противоборство?
Упорядочить все порядки в Поднебесной?
Увы!
Увы!
Достичь этого мне не под силу.

 Цзэн-цзы дважды поступал на службу, и каждый раз менялся в душе.
Он сказал:
- Я служил, когда были живы мой отец и мать.
Получал только три меры зерна и в сердце моем жила радость.
В последствии я получал три тысячи пудов зерна.
Но не мог разделить их с родителями.
Потому мое сердце было наполнено печалью.
Ученики спросили у Конфуция:
- Можно ли такого, как Цзэн-цзы, считать бескорыстным?
Конфуций ответил:
- Он был корыстен.
Если бы он был свободен от корысти, разве могла бы печаль гнездиться в его сердце?
Истинно бескорыстный человек смотрел бы на три меры или на три тысячи пудов, как орел 
смотрит на пролетающего мимо комара.

 Яньчэн Цзыю сказал Дунго Цзыци:
- С тех пор, как слушаю ваши речи, меняюсь.
За первый год стал безыскусен.
За второй год научился следовать переменам.
За третий год начал понимать других.
За четвертый год уподобился вещам.
За пятый год приблизился к другим.
За шестой год осознал свои чувства.
За седьмой год обрел Небесное в себе.
За восьмой год перестал различать жизнь и смерть.
А спустя девять лет постиг Великую Утонченность.

 Занимаясь делами жизни, мы навлекаем на себя смерть.
Следует посвятить себя всеобщему.
Смерть происходит от силы Инь.
Стало быть, она имеет причину.
А жизнь – это сила Ян и причины не имеет.
Так ли это?
Что же присуще вещам и что им не присуще?
На небесах есть периоды, которые можно исчислить.
На земле есть области, где обитают люди.
Но как же найти исток всего?
Мы не знаем, где и когда кончится жизнь.
Разве, в таком случае, для нее нет предопределения?
Мы не знаем, где и когда жизнь начинается.
Разве, в таком случае, для нее есть предопределение?
Если есть отклики на наши поступки, как может не быть душ предков?
А если отклика нет, разве можно считать, что души есть?

 Полутень спросила у Тени:
- Почему раньше вы смотрели вниз, а теперь смотрите вверх?
Раньше связывали волосы, а теперь распустили их?
Раньше сидели, а теперь стоите?
Раньше двигались, а теперь остановились?
Тень ответила:
- К чему спрашивать о мелочах?
Я двигаюсь, вот и все.
Я так устроена, а почему – не ведаю.
Может, я подобна коже змеи или чешуйке цикады.
А, может быть, и не подобна.
В темноте и ночью я исчезаю.
При огне и днем я появляюсь.
Не от них ли я завишу?
А они сами от чего зависят?
Они приходят – и я прихожу.
Они уходят – и я ухожу.
Они зависят от силы света.
И я завишу от силы света.
Поскольку мы все происходим от силы, какая вам нужда расспрашивать меня?

 Ян Цзыцзюй на юге дошел до города Пэй.
Лао-цзы, странствуя на запад, пришел в Цинь.
Оба встретились в землях Лян. 
Стоя посреди дороги, Лао-цзы обратил взор к небесам и сказал:
- Я раньше думал, что тебя можно поучить.
Теперь вижу, что это невозможно.
Ян Цзыцзюй промолчал.
Когда же они вошли на постоялый двор, он подал Лао-цзы воды для умывания, полотенце и 
гребень.
Оставив туфли за дверью, он подполз к нему на коленях и сказал:
- Мне уже давно хотелось попросить у вас, учитель, наставления.
Но вы шли без отдыха, и я не посмел беспокоить вас.
Ныне же есть свободное время.
Разрешите мне задать вопрос – в чем моя вина?
- У тебя самодовольный вид.
Хвастливый взгляд.
С кем сумеешь жить вместе?
Ведь «великая белизна кажется запятнанной».
А «великая полнота жизни кажется ущербной».
Ян Цзыцзюй изменился в лице и сказал:
- Почтительно принимаю ваше повеление.
Прежде на постоялом дворе его приветствовали все присутствующие.
Хозяйка подавала полотенце и гребень.
Сидевшие уступали ему место.
Гревшиеся у огня пускали к очагу.
  А теперь, когда он вернулся, постояльцы стали спорить с ним за место на циновке.