Глава 5. ПРАВЕДНОСТЬ.

 В царстве Лу жил человек по имени Ван Тай.
За какую-то провинность ему отсекли ногу.
Учеников же у него было не меньше, чем у Конфуция.
Чан Цзи  спросил у Конфуция:
- Ван Таю в наказание отсекли ногу.
А ученики его не уступают числом людям вашей школы.
У него учиться почти половина царства Лу.
Он не проповедует стоя, не ведет бесед сидя.
Но приходят к нему пустыми, а уходят наполненными.
Видно он несет людям учение без слов.
Хотя тело его ущербно, сердце совершенно.
Что он за человек?
Конфуций ответил:
- Это настоящий мудрец.
Если бы не разные неотложные дела, я давно бы пошел к нему учиться.
Тем более это стоит сделать менее достойным людям.
Не только подданных Лу, но и всю Поднебесную я приведу к нему в ученики.
Чан Цзи спросил: 
- Человеку за преступление отрубили ногу, а величают его Преждерожденным Ваном.    
Насколько же он превосходит обычных людей!
Как же этого добиться? 
-  Жизнь и смерть велики, но они не в силах изменить его.
Даже если обрушиться небо и расколется земля, он не понесет никакой утраты.
В его знании нет пробелов.
Оно не меняется вслед за изменением вещей.
Он достигает предела превращения, не покидая истока.
- Что это значит?
- Если смотреть на вещи, руководствуясь различиями между ними, то печень и селезенка 
будут отличаться друг от друга, как царство  Чу от царства Юэ.
А если смотреть на вещи, руководствуясь их сходством, то мы увидим, что все в мире едино.
Так и поступает Ван.
Уходит от знаний, которые приносят зрение и слух.
Странствует сердцем в гармонии, которая проистекает из праведности.
Он видит то, что приводит все вещи к единству.
Потому, ни в чем не терпит недостатка.
Для него потеря ноги, все равно, что соскабливание с подошвы комка грязи.
- Он живет сам по себе.
Все свои силы тратит на пестование своего сердца, которым постигает Дао.
Отчего же другие люди тянуться к нему?
- Человек не отражается в бурлящей воде, а только в спокойной.
Лишь покой может все отразить.
Из всех растений, произрастающих на земле, сосны и туи живут праведно.
Потому, что не сбрасывают зеленого убора даже зимой.
Среди людей, живущих под небом, праведными были Яо и Шунь.
Поскольку делали праведной жизнь окружающих.
Храбрый воин, обладая целостной сущностью, не утративший изначального единства, способен 
один выступить против целой армии. 
На подобное способен человек, для которого самое важное – это стремление к славе. 
На что же способен тот, кто видит Землю и Небо своим домом?
Тот, кто объемлет всю тьму вещей?
Тот, кто воспринимает свое тело, как убежище.
Кто воспринимает глаза и уши зеркалом видимого и слышимого.
Кто сводит все к Единому.
Кто обладает вечно живым сердцем?
Такой человек сам выбирает себе день, когда завершать земной путь.
И если даже другие люди по своей воле идут за ним, он не станет погружаться в их дела.

 Шэньту Цзя отрубили ногу в наказание за преступление.
Он учился вместе с Цзы-Чанем у Бохуня-Безвестного.
Однажды Цзы-Чань сказал Шэньту Цзя:
- Когда я выхожу первым, то ты пропускай меня вперед.
Если ты будешь выходить первым, то тогда пропущу тебя я.
На следующий день, когда они снова встретились в зале для занятий, Цзы-Чань повторил:
-  Когда я выхожу первым, то ты пропускай меня вперед.
Сейчас я пойду.
Пропустишь ли ты меня?
Или ты считаешь себя равным мне, первому советнику государя?
Шэньту Цзя ответил:
- Поистине ли облаченный властью остается таким и в доме учителя?
Ты любуешься собой и презираешь других.
А я слышал, что к чистому зеркалу не пристает ни грязь, ни пыль.
А если пристает, то зеркало не чистое.
Тот, кто долгое время общается с человеком достойным, сам перестает совершать ошибки.
Ты считаешь нашего учителя величайшим Наставником, а говоришь такие слова.
Не ошибаешься ли?
Цзы-Чань сказал:
- Ты я вижу такой человек, что и самим Яо будешь спорить, кто из вас лучше.
Хватит ли у тебя мужества, чтобы честно оценить себя самого?
- Многие рассказывают, что им отрубили ногу незаслуженно.
Редко кто соглашается с постигшим наказанием.
И лишь достойные способны понять неизбежное и спокойно покориться своей судьбе.
Гулять под прицелом Великого Охотника и остаться живым – это и есть судьба.
Многие, сохранившие обе ноги, смеялись надо мной.
Раньше эти насмешки приводили меня в ярость.
Только после того, как я стал учиться у нашего учителя, я вернулся к обычному состоянию.
Учитель очистил меня своей добротой.
Уже девятнадцать лет я странствую с ним и не вспоминаю о своем увечье.
Мы с тобой изучаем внутреннюю жизнь, а ты выискиваешь что-то в моем внешнем.
Не ошибаешься ли ты?
Цзы-Чань смутился и сказал:
- Тебе не придется это больше повторять.

 В царстве Лу жил человек, которому в наказание отрубили пальцы на ногах.
Звали его Шушань - Беспалый.  Ступая на пятках, он пришел поговорить с Конфуцием, но тот 
сказал:
- Прежде ты был неосторожен и навлек на себя беду.
Зачем же теперь пришел ко мне?
- Я всего-навсего не разбирался в делах, за что и лишился пальцев.
Сейчас я принес то, что более ценно, чем кусочки плоти.
То, что я всегда старался сохранить в целостности.
На Вас, учитель, я смотрел, как на Небо и Землю.
Небо все покрывает, а Земля все поддерживает.
Разве ждал я такого приема? 
Конфуций извинился:
- Я был груб с Вами.
Проходите, дозвольте рассказать Вам о том, чему я научился.
Но Беспалый ушел.
Конфуций обратился к ученикам:
- Будьте прилежны.
Даже Беспалый, изувеченный за проступок, стремится к учению.
Он хочет исправить совершенную ошибку.
Что же говорить о тех, кто сохранил свою добродетель в неприкосновенности?
Беспалый рассказал об этой встрече Лао-Цзы:
- Конфуций еще не сумел стать настоящим человеком.
Напрасно он приходил к Вам и просил наставлений.
Он стремится прославиться как человек удивительный и чудесный.
Ему не ведомо, что все это путы, связывающие по рукам и ногам.
Лао Цзы ответил: 
- Как бы освободить его от этих пут?
Почему бы не показать ему единство жизни и смерти, возможного и невозможного?
- Как можно освободить того,  кого  постигла кара небес?

 Луский царь Айгун спросил Конфуция:
- Что за человек безобразный вэец, которого звали Урод То?
Молодые люди, приходившие к нему, чтили его так высоко, что не могли заставить себя 
покинуть его дом.
Девушки, которым доводилось его видеть, говорили своим родителям, что скорее пойдут к 
нему наложницами, чем выйдут замуж за кого-то еще.
Их не пугало даже то, что наложниц у То и так было более десятка.
Никто никогда не слышал, чтобы он сказал что-либо новое, неизвестное.
Он всего лишь соглашался с другими, не более.
Не было у него никакой власти.
Никого он не спасал от смерти.
Не было у него денежных богатств, приносящих людям благоденствие.
Таким уж он был.
Обликом настолько безобразен, что мог напугать кого угодно.
В разговоре всегда готов согласиться со всеми и ничего не говорил от себя.
В познаниях своих не выходил за пределы человеческого.
Тем не менее, даже дикие звери спаривались там, где ступала его нога.
Точно он был необыкновенным человеком.
Я, царь, пригласил его к себе, чтобы хорошенько рассмотреть.
Увидел, что он безобразнее всех в Поднебесной.
Не прожил он у меня во дворце и одной луны, как я привязался к нему.
Не прошло и года, как я стал полностью доверять ему.
Когда мое государство осталось без первого советника, я захотел назначить его на эту 
должность.
Он опечалился, после долгих колебаний, согласился.
Но согласие его звучало, как отказ.
Мне, царю, было досадно это видеть.
Но я настоял на своем и вручил ему эту должность.
Вскоре, однако, он не выдержал и ушел. 
Я был так опечален, словно похоронил близкого.
Словно рядом со мной не осталось никого родного, с кем бы я мог разделить радость 
обладания целым царством. 
Что же это был за человек?
Конфуций ответил:
- Я расскажу Вам одну историю из своей жизни.
Однажды я был послан с поручением в царство Чу.
По дороге я заметил поросят, которые сосали свою умершую мать.
Я остановился и стал наблюдать.
Но через некоторое  время поросята разбежались, потому что перестали узнавать в мертвой 
матери себя.
Перестали видеть свое подобие.
В своей матери они любили не просто тело, а то, что делало это тело одушевленным.
Воинам, погибшим в бою, уже нет дела до роскошного гроба.
Провожая их в последний путь, никому в голову не придет обмахивать их опахалами. Человек, 
которому отрубили ноги, без сожаления отдаст Вам свои туфли.
Все они лишились того, что имеет значение в этом мире.
Никто в свите Сына Неба не стрижет ногти и не прокалывает мочки ушей.
Новобрачный получает отпуск.
На какое-то время освобождается от служения государю.
Уж если мы настолько заботимся о сохранности своего тела, тем более стоит беречь свои 
жизненные свойства.
Вернемся же к Уроду То.
Он ничего не говорит, а ему верят.
Не имеет заслуг, а пользуется любовью.
Владыки сами вручают ему власть и опасаются только отказа.
Он, наверное, был целостным человеком.
Красота которого не проявлялась во внешней форме.
Айгун спросил:
- Что значит «целостный человек»? 
- Все повороты судьбы.
Любое развитие событий.
Будь то рождение или смерть.
Приобретение или утрата.
Победа или поражение.
Богатство или бедность.
Добродетель или порок.
Хулу или хвалу.
Голод или жажду.
Холод или жару – он воспринимает, как смену дня и ночи.
Наше знание не способно повлиять на это течение.
Поэтому не стоит нарушать гармонию своего сердца.
Нужно все принимать с радостью.
Не надо помогать дню сменять ночь.
Надо относиться ко всему нежно, как поступает Весна.
От общения с ним у каждого в сердце наступает именно это время года.
Вот кого я называю «целостным человеком».
- А что означает «красота, не проявляемая во внешней форме»?
- Возьмем для примера воду.
Самое ровное – это ее поверхность, когда она в покое.
Все движение скрыто в глубине, внешне ничего не проявляется.
Так и целостный человек.
Его красота не проявляется во внешней форме, поэтому не убывает.
Через несколько дней, передавая этот разговор Минь-цзы, Айгун сказал:
-  Раньше я считал высшим пониманием долга управление царством.
Поддержание порядка и сопереживание своим подданным.
Ныне же услышал о целостном человеке.
Боюсь, подобным совершенством не обладаю.
Слишком легковесно отношусь к себе и подвергаю опасности собственное государство.
Мы с Конфуцием не царь и слуга, а друзья по духовному поиску.

 Урод Безгубый с кривыми ногами служил советником при вэйском царе Лин-гуне.
Он так нравился царю, что когда тот смотрел на остальных людей, ему казалось, что у них 
слишком длинные ноги.
Горбун с большим зобом, похожим на кувшин, давал советы циньскому царю Хуан-гуну. 
Эти советы были столь ценны, что шеи обычных людей казались царю слишком тонкими.
Насколько в людях проявляется внутреннее совершенство, настолько же забывается их 
телесный облик.
Тот, кто заставляет мир забыть о своем совершенстве, воистину прекрасен.
Настоящее забвение – это когда забывают о том, что обычно не забывается.
И не забывают то, что обычно забывается.
Поэтому, где бы не странствовал мудрый, для него знание - зло.
Обещания – клей.
Добродетель – милостыня.
Ремесло – товар.
Мудрый не строит планов, зачем ему знания?
Ничего не рвет и не нарушает, зачем ему клей?
Ничего не теряет, зачем ему добродетель?
Ничем не торгует, зачем ему товар?
Все, что ему нужно, ему дает Природа.
Она кормит его естественной пищей, зачем ему людское?
Тело у него человеческое, но нет человеческих страстей.
Обликом, как все, поэтому и живет среди людей, но не принимает ни хулы, ни хвалы.
Не различает «истинное» и «ложное».

Хуэй Ши спросил Чжуан-цзы:
- Верно ли, что рождаясь, человек не имеет человеческих страстей?
- Да, это так.
- Но если человек лишен человеческих страстей, как можно назвать его человеком?
- Дао дало ему облик.
Природа сформировала тело.
Как же не назвать его человеком?
- Но если он человек, как он может прожить без свойственных ему страстей?
- Я называю бесстрастным такого человека, который не губит свое тело изнутри любовью и  
ненавистью.
Одобрением и отрицанием.
Того, кто всегда следует естественному.
Не привносит в свою жизнь ничего искусственного.
- Если не добавлять к жизни искусственного, как поддерживать существование тела?
Как проявить себя в этом мире?
Чжуан-цзы повторил:
- Дао дало человеку такой облик.
Природа сформировала такое тело.
Ты же притесняешь свою душу.
Расходуешь энергию на что-то внешнее.
Чтобы петь, тебе нужно к чему-то прислониться.
Чтобы спать – на что-то опереться.
Дао подарило тебе тело, а ты споришь о «твердом» и «белом».